Суфийская песнь трубадуров

Суфий – это человек, который сумел вырваться из клетки своей личности и обрести свободу. Он следует по пути любви и преданности, ведущим к абсолютной Реальности. Суфизм, который часто называют «сердцем ислама», – это мистическое и религиознофилософское учение.

Его последователи стремятся достичь личного контакта с Богом посредством специальных упражнений и духовного опыта. Суфизм распространен во всем мусульманском мире, от Балкан, Испании и Северной Африки до Индии и Афганистана. Ответвления суфийских братств, или орденов, существуют и в большинстве стран Запада.

Суфизм начал формироваться к VIII в. среди благочестивых и нередко аскетически настроенных мусульман, считавших простое соблюдение законов ислама (шариата) недостаточным. В среде этих людей возникла идея духовной школы, или Пути (тарикат), ведущего к Истине.

Слово «суфизм» происходит, видимо, от арабского корня «суф», означающего «шерсть». Она была традиционным материалом для одежды аскетов. Своего расцвета суфизм достигает к XV в., когда формируются все основные суфийские ордены. Суфиями были многие выдающиеся поэты и мыслители: Хафиз, Руми, Саади, Джами и, вероятно, Омар Хайям.

Для ислама аскетизм не характерен, не получил он широкого распространения и среди суфиев. Для того чтобы служить Богу, необходимо служить человеку, то есть быть в миру. Нужно «быть в мире, но не от мира».

Основной мировоззренческий принцип суфизма сформулирован «великим шейхом» из Испании Мухьи-д-Дином Ибн ал-Араби (1165-1240). Его учение сводится к концепции Единобытия, или экзистенциального монизма (теомонизма). Согласно учению Ибн ал-Араби, Вселенная представляет собою проявленнность атрибутов Бога и неотделима от Него. В известном смысле весь мир – лишь иллюзия, а реальным существованием обладает только Бог. Но иллюзия эта особого рода: «Существование в своих внешних формах – воображение, но это воображение, являющее Реальность, Реальность бытия Бога», – пишет Ибн ал-Араби.

Элементы существования могут символизировать и указывать на подлинную Реальность, выражать ее метафорически. Путь духовного совершенствования – это путь очищения от покровов иллюзий, обретение способности видеть реальность, стоящую за символами. В конце этого пути человеческое «я» преображается в божественное «Я». Совершенный человек становится как бы зеркалом, отражающим совершенство Абсолюта. Бог в этой концепции – не существо, обитающее где-то в заоблачных высях. Он неразрывной нитью связан с человеком и обитает в духовных глубинах верующего, в святая святых его сердца.

Принцип Единобытия при всей его, казалось бы, абстрактности, ведет к ряду вполне практических выводов. Он становится метафизическим обоснованием гуманизма: каждый человек, каковы бы ни были его убеждения, является носителем высшего духовного начала. Любая религия для суфия – лишь один из многочисленных путей к Богу. Веротерпимость и уважение к различным религиям всегда были характерной чертой суфизма. Следуя коранической традиции, суфии считали и Моисея, и Иисуса, и Мухаммада великими пророками и учителями человечества.

Мотылек не различает, Вспыхнув в пламени любви, Где горит огонь мечети, Где – монастыря огни.

Мотылек – это влюбленный суфий, которого влечет к себе божественная Возлюбленная, это Меджнун (безумец) в поисках прекрасной Лейли. Любовь здесь – то, что стирает собственное иллюзорное существование суфия и заставляет его забыть о самом себе. Это огонь, который сжигает «самость», но возрождает человека совершенным в единстве с Абсолютом.

Завеса, которая скрывает от подвижника подлинную реальность, – это сам человек, его несовершенное «я», которое должно умереть, чтобы в человеке мог родиться Бог. Таков еще один практический вывод из концепции Единства. Преображенный суфий везде и во всем видит лишь единство. Он лишается иллюзии множественности, у него нет обычных страхов, желаний и привязанностей.

Персидское слово «дервиш» (по-арабски – «факир») –это синоним понятия «суфий». Слово «дервиш» означает «нищий». Речь здесь идет не об отсутствии денег, так как и бедность, и богатство для суфия равнозначны. Дервиш следует по пути духовной нищеты; он нищий, поскольку нуждается в Боге. Но служение Богу предпринимается суфием не ради награды в загробном мире и не из-за страха адских мук. Единственное, чего он жаждет, – это Истина. Зрелому суфизму чуждо то, что Николай Бердяев критически характеризует как «судебное понимание» религии.

В истинной любви нет страха, к опьянению любовью призывает великий поэт и суфий Руми: «Опьянись ею так, чтоб не проснуться и во время Страшного Суда!» Другом, а не Судьей, называют Бога суфии. Совершенство и радость, которые религии обещают верующим в загробной жизни, дервиш испытывает в этой.

Совершенный человек становится зеркалом, отражающим Реальность, не искажая ее. Достигнув полного исчезновения в Боге (духовная стадия, называемая фана), суфий может воскликнуть, подобно жившему в IX-X вв. Мансуру ал-Халладжу: «Я – Истина» (или «Я –Бог»). Для ортодокса такого рода экстатические прозрения представляются кощунством, поэтому и Халладж умер мученической смертью. Но то, что кажется кощунством одному, для другого – непосредственный духовный опыт.

Суфизмом были разработаны изощренные методы для достижения духовного преображения. Первый этап Пути является, собственно, психотерапевтическим. Это попытка исправить наиболее грубые нарушения в работе психики и сделать ученика более осведомленным о самом себе. Концепция бессознательного, ставшая общепризнанной благодаря Зигмунду Фрейду, значительно старше, чем учение психоанализа. Неосознаваемые движения души были объектом пристального внимания наставников Пути. Среди методов, применявшихся суфиями, был и анализ сновидений, столь важный для Фрейда.

Второй этап Пути имеет дело с более тонкими материями. Суфии полагают, что обычный человек ведет жизнь, подобную сну. Он не в состоянии сосредоточиться на Боге, его мысли разбегаются, он подчинен примитивным желаниям и капризам своего иллюзорного «я». Суфиями была разработана методика поддержания «пробужденности». Одним из аспектов метода является техника постоянного поминания имени Бога, называемая зикр. Другие компоненты суфийского метода постижения – медитация, контроль за дыханием, особая техника созерцания и размышления, специальные телодвижения (как у знаменитых «кружащихся дервишей» ордена Маулавийа), фиксация позы и др.

Важную роль в суфийской традиции играют поэзия и музыка, позволяющие символически и метафорически выразить то, что невыразимо обычным языком. Обычным «учебным материалом» на Пути служили притчи и аллегории. Многие анекдоты о Ходже Насреддине, а также истории из «Тысячи и одной ночи» – суфийского происхождения. Суфии выработали специальный символический язык, включающий сотни терминов, благодаря которому могли выражать тончайшие переживания и концепции, не имеющие обычных словесных эквивалентов.

Суфизм оказал огромное влияние на культуру, в особенности на словесность и музыку, тех стран, где доминировал ислам. Это влияние в результате контактов европейцев с арабо-персидской культурой распространилось и за пределы исламского мира. Регион, в котором происходили наиболее интенсивные контакты Запада и Востока – Испания, некоторые районы Италии и юг Франции (Прованс), – породил ряд важных религиозных и культурных явлений.

Так, в Провансе в XII в. появились трубадуры, воспевающие в своих стихах прекрасную Возлюбленную. Слово «трубадур», согласно одной из теорий, происходит от арабского тарраба, «петь». Возлюбленная поэта становится теофанией, не теряя при этом своей конкретности и человечности.

Трубадуры часто носили рыцарское звание и следовали кодексу рыцарского поведения, которое было неотделимо от культа Прекрасной Дамы. Из среды трубадуров вышел поборник «духовной нищеты» cвятой Франциск Ассизский, которого в народе прозвали poverello, «беднячок». Бедность для Франциска – это смирение и проявление любви к Богу. Умышленная материальная бедность – «овеществленная метафора» духовной нищеты. После тысячи лет ожидания Страшного суда и страха, подменившего для большинства христиан учение Иисуса, святой Франциск заговорил о любви к человеку и «радости духовной». Везде и во всем он видел богопроявленность. В учении Франциска и в созданном им монашеском ордене можно усмотреть влияние суфийской традиции.

Мартин Лютер, возглавивший немецкую Реформацию, находился под сильным влиянием мистической философии Генри Сузо и, особенно, Иоганна Таулера. Оба они были учениками великого немецкого мистика Мейстера Экхарта, чье смелое и парадоксальное учение совпадает подчас слово в слово с высказываниями суфийских наставников.

Согласно исследованиям, концепция рыцарского поведения (проявляющаяся и в бытовом этикете), куртуазноромантической любви к прекрасной Даме, возникла в европейской культурной традиции под влиянием суфизма. Следы этой концепции можно обнаружить в русской религиозной философии (софиология В.С. Соловьева, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова) и в поэзии русского символизма.

В последние десятилетия суфизм получил широкое распространение на Западе. Например, Джалаладдин Руми, величайший суфийский поэт, стал наиболее читаемым поэтом в США. Поглощаемый материализмом Запад ищет выхода и находит его порой в мистической традиции, идущей с Востока. Обещанное экономическое благоденствие не может заменить поиск истины.

А это значит, что всегда были и будут те, кто не стремится попасть в экономический или иной рай, а ищет истину ради нее самой. Их можно назвать рыцарями нищеты, безумными влюбленными, паломниками в Святую землю.