Если до Второй мировой войны буддизм рассматривался через призму этики, религии, мистики и философии, то после окончания войны на первый план вышел в целом интерес к отношению буддизма к жизни.
В течение последних двух столетий, буддизм редко воспринимался в роли межкультурного посредника,не только в Азии, но и в распространении культурного влияния Азии в Европе, и на Западе в целом. Он предлагал богатое вдохновение и представлял собой некий вызов во многих областях,представляющих культурный интерес — в философии,религии, искусстве, литературе,психологии и психотерапии.Помимо академических категорий, его влияние больше всего ощущалось в этике (воспринимаемой как образ жизни”), с особым акцентом на расширение этики (как системы ценностей, регулирующей межличностные отношения) в системе ценностей, охватывающей отношение человека к природе или к жизни в целом.
Существуют некоторые общие выводы, которые можно сделать при изучении истории буддизма в Азии. Во-первых, некоторые общие характеристики буддизма как религии, которая распространилась из Индии на другие страны Азии. В некоторых из этих стран буддизм отодвинул на
задний план популярные культы шатманского происхождения, в том числе в своих обрядах и ритуалах, превратив местные анимистические божки в персонажей буддийского пантеона, и привязав местные празднества к буддийским праздникам.
В странах, с устоявшимися религиозными традициями, буддизм утвердился в качестве параллельной, второй (или третьей) религии, иногда мирно сосуществующей, в других случаях, конфликтующей с основной национальной религией.
Буддизм был переведен на национальные языки, были разработаны новые текстовые материалы, которые были добавлены к уже переведенным текстам индийского происхождения. Этика и дисциплина монахов были частично адаптированы к местным обычаям. До момента исламского вторжения (между 1000-1200 тг. до нашей эры), когда (при жестком давлении со стороны захватчиков) буддизм пошел на спад в Индии, паломники прибывали сюда черпать вдохновение и «учиться у источника», особенно в университет Наланда.
Некоторые из этих паломников, как например китайские буддисты Сюань Цзан и Ицзин (в УШ веке), оставили ценные описания своих путешествий и буддийских обрядов и учений. Эти события способствовали развитию буддизма в качестве межазиатского культурного посредника, выходящего за пределы государственных границ, политических интересов и конфликтов, распространяя Дхарму из Центральной Азии на Яву и от Гималаев до Страны восходящего солнца.
В случаях, когда буддизм являлся доминирующей религией, или даже государственной религией, как в Индии во время Ашоки, другие религии не запрещались, не преследовались и не считались ересью.
В Тибете и Японии, буддизм тесно переплелся с политической властью и военной этикой. В Тибете, это было связано с отсутствием отдельных администраций, поэтому ламы должны были выполнять роль государственных чиновников. В Японии, это было связано с задачей правителя объединить нацию.
Сравнивая, например, три скульптурных шедевра - стоящий Будда периода Гупта (5 век), сидячий образ Мироку (Майтрея) из храма Тюгу-дзи в Японии (7 век), и голова Джайаварман VII из Камбоджи (12 век), мы заметили бы схожее выражение спокойной чистоты и сострадания, несмотря на то, что эти скульптуры несут отличительные черты своего времени, места и народа.
Второй этап буддизма в качестве культурного посредника (между Востоком и Западом) или четвертый поворот колеса Дхармы начался в начале ХХ века и охватывает наше время (первыми тремя поворотами в буддийской истории были этапы Тхеравада, Махаяна и Тантраяна).
За последние 150 лет, мы можем проследить значительное смещение интересов и отношения к буддизму. Если до Второй мировой войны буддизм рассматривался через призму этики, религии, мистики и философии, то после окончания войны на первый план вышел в целом интерес к отношению буддизма к жизни и медитация.
Например, разные поколения буддологов пытались интерпретировать и понять нирвану с разных точек зрения, тогда как «психология нирваны» стала обычной составляющей в библиографиях.
Новые поколения исследователей считали медитацию одним из возможных путей к самореализации, самоактуализации или личностного роста за рамками простой “нормальности” или здорового мышления, которые
были традиционными целями психотерапии. Это восприятие было частью общего расширения интереса к
буддийским и небуддийским “способам самореализации” или “трансперсональной психологии”. В то время как, некоторые авторы объясняли различные буддийские концепции с психологической точки зрения, другие пытались вывести, или адаптировать, с концептуальных рамок или обрядов медитации буддизма, новые концепции личностного роста и психотерапии, выходящие за рамки терапии, в Узком смысле.
С четвертой группы авторов, Р. Орнстейн, А. Маслоу, Р. Уолш и Д. Шапиро, мы уходим от специфического восприятия буддизма в психологии и имеем дело с понятиями и методами, которые представляют то, что РХ. Робинсон назвал: заключительный этап ассимиляции, когда система (Мадхьямака в Китае, в индийском контексте - буддийская психология на Западе) была критически оценена и преодолена.
Индия перспективы Дусан Паджин
Напишите отзыв или вопрос