Делийский султанат в XIV в., часть 1

К концу XIII в. борьба тюркских маликов шамси и балбани за преобладание в Делийском султанате подорвала их могущество. На политическую арену вышла новая группировка военно-феодальной знати, возглавляемая тюрками-хильджи. Стоявший во главе этой группировки Джалал уд-дин, человек преклонного возраста, в 1290 г. короновался султаном Дели, положив начало правлению династии Хильджи. В 1292 г. ему удалось нанести поражение монгольскому отряду во главе с внуком ильхана Хулагу Абдуллой. Опасаясь, однако, новых нашествий монголов, Джалал уд-дин не решался встать на путь завоевания новых земель. Его единственное крупное военное предприятие - поход на раджпутскую крепость Рантхамбхор - не было удачным и вызвало недовольство военачальников. Против него был организован заговор, во главе которого стоял племянник и зять Джалал уд-дина - Ала уд-дин Хильджи.

Предательски убив в 1296 г. султана, он надел корону на собственную голову. В стремлении сплотить своевольных эмиров он осуществлял завоевательную политику. В 1297 г. были отправлены войска в Гуджарат; богатый торговый город и порт Камбей и столичный город Анхильвара были взяты и разграблены; в руки завоевателей попали сокровища известного индуистского храма в Сомнатхе.

Правитель Гуджарата из династии Чаулукьев бежал в Девагири. В последующие годы не прекращались набеги на раджпутские княжества и крепости.

В конце XIII - начале XIV в. участились набеги монголов. В 1297-1298 гг. в область Лахора вторглось 100-тысячное их войско. В следующем году двести тысяч монголов, перейдя р. Инд, приблизились к столице. Жители окрестных деревень укрылись за городскими стенами, заполнили улицы, рынки, мечети. Ала уд-дин вышел из Дели и дал бой монголам в его предместьях. Они отступили, но уже в 1303 г. монгольские отряды вновь появились под стенами города. Султан не рассчитывал на войско, только недавно вернувшееся из похода, и предпочел отсиживаться в Дели в ожидании подкрепления. После нескольких месяцев грабежей и разбоя кочевники сами покинули Индию. Набеги повторились в 1306 и 1308 гг., но были отражены войсками султана и его военачальников.

В процессе борьбы с монголами Ала уд-дин предпринял меры, направленные на укрепление боеспособности армии. Это позволило Ала уд-дину значительно расширить свои владения за счет территорий к югу от гор Виндхья. В 1307 г. его военачальник Малик Кафур, обращенный в ислам индус, захватил Девагири, правитель которого стал данником Ала уд-дина. В 1309 г. тот же Малик Кафур захватил столицу Какатьев г.Варангал (в Телингане) и обложил раджу данью. Среди вывезенных им сокровищ был знаменитый бриллиант Кох-и нур. В 1311 г. неутомимый Малик Кафур появился у столицы Хойсалов - Дварасамудры, а спустя еще некоторое время двинул войска далее на юг и напал на владения Пандьев на крайней оконечности п-ова Индостан. На монетах Ала уд-дина было отчеканено имя султана, провозглашавшегося "Александром Вторым".

Однако под непосредственным контролем султана была только большая часть Северной Индии, включая территории современных Синда, Пенджаба, Уттар Прадеша и Гуджарата. Инд служил западной границей Султаната, за пределами которой лежали земли независимых племен. На восток владения Ала уд-дина простирались не далее Варанаси. Бенгалия управлялась независимыми владетелями. Раджастхан никогда не был полностью завоеван; некоторые раджпутские князья были лишь данниками султанов. На Декане только Девагири управлялся ставленниками султана. Земли, захваченные Маликом Кафуром в Южной Индии, платили более или менее регулярную дань.

Ала уд-дин (1296-1316) в целях укрепления государства с его многообразным в этноконфессиональном отношении населением, как свидетельствует историк Барани, имел намерение создать некую общую для мусульман и индусов религию, сам же претендовал на миссию пророка и основателя новой веры, которая, по словам историка, была призвана облегчить ему покорение мира. Возможно, что именно в правление Ала уд-дина правящей в Султанате верхушке удалось наладить регулярное поступление поземельного налога - хараджа. Размер его на землях короны - халиса - был определен в половину урожая. Согласно предписанию, в области Дели и Доабе харадж следовало платить натурой. Это, видимо, вносило изменение в существовавшую до этого практику, когда налог взимался в деньгах или в смешанной форме. Над чиновниками фиска был установлен строгий контроль. Укрывательство собранных средств и хищения строго карались: чиновников подвергали побоям, годами держали в заключении. Своим приближенным султан запретил устраивать пиры, пить вино, навещать друг друга, заключать по своему выбору браки, дабы воспрепятствовать заговорам и мятежам. Город и область наводнили шпионы, обязанные сообщать о настроении подданных, о замышлявшихся покушениях на власть и беспорядках.

Важной мерой, преследующей укрепление центральной власти, была задуманная Ала уд-дином реформа - замена икта денежным жалованьем. Для перевода воинов на денежное содержание было необходимо обеспечить стабильные и невысокие рыночные цены на необходимые им товары. С этой целью была проведена регламентация цен на пшеницу, ячмень, сахар, масло, ткани, также на лошадей и рабов. Специальный чиновник - контролер рынка - со свитой всадников объезжал базары столицы и следил за тем, чтобы никто не продавал товары по ценам, превышавшим установленные. Осведомители должны были выявлять всех, занимающихся "спекуляцией".

Проведение реформы предполагало накопление в султанских амбарах больших запасов зерна для того, чтобы выбросить его в годы недорода на городские рынки, равно как и насытить их в нормальные годы. Ответственность за доставку в столицу полученной в качестве налога натуры была возложена на купцов-каравани, которые вместе с семьями были поселены в деревнях по берегу р. Джамны. За их деятельностью должны были наблюдать специальные чиновники. Земледельцам (раийатам) разрешалось продавать тем же купцам зерно, остававшееся после уплаты хараджа. Последовательное осуществление реформы Ала уд-дина было невозможно в условиях господства натурального земледельческого хозяйства и плохих коммуникаций.

Тирания и жестокость султана восстановили против него различные социальные слои, и Ала уд-дину пришлось пережить крушение собственной политики и честолюбивых замыслов. Его сын, Кутб уд-дин Мубарак-шах (1316-1320), начал правление с отмены всех реформ отца. Он возвратил конфискованные в халиса деревни и земли улемов (мусульманских богословов) и других земельных собственников - маликов. Люди, по словам историка Барани, были избавлены от суровости Ала уд-дина; никто не боялся более услышать: "Делайте это и не делайте того, говорите так, а не эдак, это прячьте, а это нет, ешьте то и не ешьте это, продавайте это, но это не продавайте".

Правление Мубарак-шаха было непродолжительным. Он был убит своим военачальником Хосроу-ханом. Как и Малик Кафур, последний был обращенным в ислам индусом и повторил некоторые из его крупных военных предприятий в Южной Индии. Захватив власть, Хосроу-хан не сумел удержать ее. Группировка тюркской военно-феодальной знати во главе с мукта Дибалпура Маликом Гази разбила его войско; Хосроу-хан был схвачен и обезглавлен. Его победитель вступил на престол под именем Гийас уд-дина (1320-1325), положив начало правлению династии Туглаков; одиннадцать представителей ее находились у власти до начала XV в.

Административные реформы, задуманные и, возможно, осуществлявшиеся Гийас уд-дином, имели целью упорядочение сбора налогов, фиксацию прав мукта, а также чиновников и считавшихся таковыми представителей общинной верхушки и мелких феодалов-индусов. Свои войска султан посылал в Бенгалию, Ориссу, Варангал. В 1325 г. его сын Джауна-хан устроил близ Дели пышный прием отцу, возвращавшемуся из похода в Бенгалию. Во время церемониального марша слонов рухнул непрочно сработанный деревянный павильон, под обломками которого оказался погребенным Гийас уд-дин. Многие, видимо, считали тогда, что смерть была уготована султану его сыном, лично руководившим всеми приготовлениями к торжественной встрече. Именно эту версию излагает арабский путешественник Ибн Баттута, проживший несколько лет в Дели в дни правления Джауна-хана, короновавшегося под именем Мухаммад-шаха Туглака (1325-1351).

Он получил в наследство огромное государство. Султанские наместники правили в городах и областях, удаленных от Дели на многие сотни и даже тысячи километров. Видимо, стремлением укрепить свою власть на Декане было продиктовано перенесение Мухаммад-шахом в 1328 г. столицы из Дели в Девагири, переименованный в Доулатабад, город, бывший ключом к богатым княжествам и городам Юга. Спустя некоторое время, в 1337 г., султанский двор вновь обосновался в Дели.

Мухаммад-шах продолжал завоевательную политику своих предшественников, для чего он собрал огромную армию. Это потребовало введения дополнительных к хараджу сборов-абваб (букв. "статьи"), резко ухудшивших положение земледельцев, бросавших земли и укрывавшихся в лесах.

Некоторые крупные военные предприятия султана - в область Нагаркота (Пенджаб) и Караджал (предгорья Гималаев) - не принесли ему успеха. Особенно крупная неудача постигла его в Караджале (1341 г.). Хотя местный правитель согласился на выплату дани, отход стотысячной султанской армии обернулся ее гибелью. Горные племена, заняв проходы, захватили войсковой обоз; обрушив на султанских воинов град камней и отравленных стрел, они перебили их. Оставшиеся и живых долго скитались в горах. В столицу вернулось лишь несколько человек.

В 30-40-х годах от Султаната отложились Бенгалия и Варангал. Девагири и многие другие отдаленные от Дели территории были охвачены мятежами. Они подавлялись с большой жестокостью, и султан получил прозвище Хуни ("Кровавый").

Не доверяя многим из эмиров, Мухаммад-шах предпринял попытку создать новую знать, обязанную целиком ему своим возвышением. На ответственные должности были назначены "низкорожденные" индусы - цирюльник, садовник, сын ткача и т.д., что еще более ожесточило тюркских эмиров.

Последние годы жизни Мухаммад-шах провел в Тхатте (Нижний Синд) в тщетной попытке усмирить мятеж местного правителя-индуса. В 1351 г. он умер от приступа лихорадки. И тогда знать возвела в войсковом лагере на престол его пожилого родственника (дядю) под именем Фируз-шаха (1351-1388). Он начал свое правление с решительных расправ над многочисленными руководителями и последователями религиозных сект, учение которых находило отклик среди демократических слоев. Одновременно были снижены или упразднены многочисленные налоги. По свидетельству историка Афифа, Фируз-шах "отменил все поборы, нс дозволенные шариатом, а те, что были предусмотрены, уменьшил".

Новый султан попытался вернуть некоторые из утраченных территорий. Поход в Ориссу и длительная осада Нагаркота (1361 г.) вынудили владетелей этих земель признать себя вассалами султана. Ценой огромных расходов и больших потерь удалось подчинить Тхатту; правда, едва султанское войско оставило ее пределы, как вновь восстают один из местных владетелей. Не имели успеха походы Фируз-шаха в Бенгалию. Эта богатая область оставалась во власти тюркских военачальников и мелких местных феодалов.

В течение своего долгого правления султан был фактически марионеткой в руках военачальников и приближенных. Уступки, на которые он шел, привели к значительному росту их привилегий и влияния, что, видимо, и было важной причиной усиления в конце его правления центробежных тенденций. То в одной, то в другой области вспыхивали мятежи; при дворе не прекращались интриги и заговоры.

Своим наследником и соправителем Фируз-шах назначил сына, Мухаммад-хана. Однако могущественная группировка среди тюркской знати провозгласила наследником внука Фируз-шаха, Гийас уд-дина. В 1388 г. умер Фируз-шах, а вскоре был убит и Гийас уд-дин. Началась острая борьба за власть. На троне Дели быстро сменяли друг друга отпрыски династии Туглаков, поддерживаемые той или иной группировкой. Последним из Туглаков на престол вступил Насир уд-дин Махмуд-шах, один из внуков Фируз-шаха. При нем начался подлинный распад государства. В 1394 г. от Дели отпали земли по среднему течению Ганга: в Джаунпуре объявил себя независимым правителем евнух Малик Сарвар, присвоивший себе титул "Султан уш-шарк" ("Султан Востока"). Основанная им династия правила до 1479 г. Из-под контроля Дели вышел и Гуджарат, где независимым правителем стал наместник области, Музаффар-хан, положивший начало династии Танк, или Ахмад-шахи.

Усиление центробежных тенденций имело в основе своей рост могущества феодалов-мукта, наблюдаемый на протяжении всего XIV века, за счет увеличения их личной доли в прибавочном продукте переданных в икта деревень в ущерб доле государства^ поступавшей в виде налога или шедшей на содержание войска мукта. Согласно установлениям Гийас уд-дина Туглака, доля мукта, считавшаяся его личным жалованьем, должна была составлять примерно 1/20 - 1/10 объема налога. Однако из контекста источника следует, что мукта, эмиры и правители областей-вилайетов присваивали произвольно средства, предназначавшиеся на содержание воинов. Это могло вызывать определенные санкции со стороны фиска.

Наблюдаемая в XIV в. тенденция к росту экономического благосостояния мукта стала особенно выраженной при Фируз-шахе. Учитывая "большие расходы мукта", писал Афиф, султан освободил их от хидмета (букв. "служба"), т.е. обязательного прежде подношения султану (помимо уплаты со своих икта махсула - налога) дорогих коней и оружия, слонов, верблюдов, украшений из золотая серебра.

Самый принцип отчетности мукта нередко нарушался ими, и чиновники дивана, опасаясь могущественных представителей знати, "допускали упущения в проверке счетов икта", не вызывали в диван их делопроизводителей. Нарушения и злоупотребления со стороны мукта оставались безнаказанными. При Ала уд-дине средством контроля над доходами и расходами мукта была инспекция их войска; важным элементом ее считалось клеймение лошадей проходивших инспекцию воинов. Благодаря этому ограничивалась возможность всякого рода комбинаций, большая часть которых сводилась к тому, что мукта содержали меньшее число всадников, чем это полагалось на доходы предоставленных им икта. При Фируз-шахе инспекция войска производилась крайне нерегулярно из-за неявки мукта, что не вызывало, однако, никаких санкций. De facto или с одобрения верховного правителя многие икта при Фируз-шахе превратились в обеленные (иммунитетные) в налоговом отношении владения. Служебные земельные владения, свободные от обложения в пользу государства и жалуемые представителю феодальной знати, назывались инамом (дар), по аналогии с иммунитетными владениями религиозных учреждений и представителей духовного сословия.

Рост экономического могущества мукта был связан также и с усилением лежавшего на податном сословии, и прежде всего общинном крестьянстве, налогового бремени. Мы не знаем точно, какую долю крестьянского урожая изымали в качестве хараджа. Известно лишь, что введение Ала уд-дином налога в размере половины урожая было мерой чрезвычайной и разорительной. Побои, тюремное заключение и прочие жестокости, пишет Барани, применялись, чтобы заставить "индусов и мусульман платить налоги". Преемник Ала уд-дина, Мубарак-шах, "избавил народ от тяжелых налогов и жестоких поборов, а насилия, истязания, заключение в кандалы и темницы, побои были устранены из практики диван-и везарета... а установления и приказы Ала уд-дина упразднены".

Налоговая политика Гийас уд-дина Туглака была также достаточно умеренной. Особым указом от запретил взимать харадж, "превышающий десятую, одиннадцатую часть урожая". Большим облегчением для налогоплательщиков было соблюдение правила, согласно которому чиновники учитывали потери в урожае и в соответствии с этим уменьшали размер налога. В интересах налогоплательщиков было султанское предписание не допускать "в дела, касающиеся областей, барышников (муваффиран) и откупщиков (мукатаа гиран)".

Нужда в средствах для ведения крупномасштабных войн заставила следующего правителя, Мухаммад-шаха Туглака, резко увеличить налоговое бремя, что коснулось прежде всего столичной области и Ганго-Джамнского двуречья, где были введены абвабы. Высокие налоги стали причиной того, что области оскудели, возделывание земли полностью прекратилось: "Крестьяне (раийаты) отдаленных областей, прослышав о разорении крестьян Доаба, из страха, что с ними может приключиться то же самое... бежали в джунгли. Из-за сокращения посевов в Доабе, разорения крестьян, уменьшения числа приходящих караванов начался страшный голод. Цены на зерно поднялись". В довершение всего в течение нескольких лет стояла засуха, и "от голода погибли тысячи тысяч людей".

Обстоятельства вынудили Мухаммад-шаха декларировать, как свидетельствует Ибн Баттута, некоторые налоговые послабления. Однако бремя налогов, видимо, оставалось тяжелым. Неудивительно, что преемник Мухаммад-шаха, Фируз-шах, как уже говорилось, начал свое правление с отмены многих налогов.

Организованному феодальному разбою противостояла община как форма организации земледельческого населения.

Сведения об общине в Делийском султанате, как и позднее, при Моголах, практически отсутствуют. Только на основании некоторых более ранних источников и главным образом позднейших данных, учитывая консервативный характер общины, можно воссоздать ее структуру в так называемый мусульманский период, в частности в XIV в.

Можно предполагать, что в Индии в XIV в. существовали различные типы общин - от родовой до сельской. Труднодоступные горные долины и земледельческие оазисы в джунглях населяли племена и кланы, находившиеся на различных стадиях разложения родо-племенных отношений. Это - тхатты в Синде, хохары, мина, бхати в Пенджабе, меры в Двуречье и Мальве и т.д. Однако, по всей видимости, преобладающим типом была кастовая община как модификация сельской. Верхний слой ее был представлен высокими и средними землевладельческими кастами (раджпуты, джаты, кунби и др.), а низшие слои-неприкасаемыми. Как можно судить по некоторым данным источников, пахотная земля находилась в индивидуальном владении отдельных семей, а луга и другие угодья - в коллективном. Землевладельцы в своеобразном своде законов "Фикх-и Фируз-шахи", составленном во второй половине XIV в., рассматриваются как собственники земли, которая может переходить от одного налогоплательщика к другому путем купли-продажи. Существовало значительное неравенство земельных участков и имущественное расслоение среди землевладельцев-налогоплательщиков.

Община включала различные не только имущественные, но и социальные группы. К социальным низам относились балахары, которых Барани противопоставляет общинным верхам (хута). По мнению ряда исследователей, балахары были неприкасаемыми. Однако факт уплаты ими хараджа свидетельствует, видимо, о том, что они могли приобретать статус налогоплательщика. Хута упоминаются в "Истории" Барани в одном ряду с мукаддамами и чаудхри в контексте налоговых реформ правителей. Очевидно, что это были представители феодализирующейся общинной администрации, старшины деревень или округов, выступавшие посредниками между общинными землевладельцами и государством или мукта. Хута, мукаддамы, чаудхри имели в своем распоряжении освобожденные от налогов земли. Кроме того, они облагали в свою пользу других общинников. Налоговые установления Ала уд-дина об уплате хараджа в размере половины урожая были распространены и на представителей этой элиты, в результате чего "хута из привилегии хути не осталось ничего". Гийас уд-дин Туглак проводил более умеренную политику в отношении общинной верхушки. Его наказ чиновникам предписывал строго следить за тем, чтобы "хута и мукаддамы не облагали раийатов в свою пользу, сверх хараджа султану. С посевов и пастбищ хута и мукаддамов налоги не взимаются. Надо, чтобы их право тем и ограничивалось..."

Думается, однако, что все попытки ограничения прав общинной верхушки не могли приостановить процесса ее феодализации, превращения в низшее звено феодального класса и феодальной государственной администрации. Однако процесс этот не был завершен в XIV в., поэтому общины оставались очагами сопротивления феодалам, хотя кастовая и социальная стратификация общины, естественно, снижала ее антифеодальные потенции.

Расправы не снимали социальной напряженности. Это вынуждало феодальные власти маневрировать, идти на уступки - снижать одни, упразднять другие налоги, что обеспечило относительно благоприятные условия для хозяйственной деятельности.

читать дальше