Индия по-русски ~ мобильная версия

По обе стороны Гималаев. Эверест

Martina Пт, 16/01/2009 - 15:42

Отчего же весь организм наполнен таким безумным счастьем? Да потому что там, за спиной, в плотном одеяле облаков – Э-ве-рест. Его не видно, но он чувствуется. Не поверите, но Эверест – чувствуется. Это такая мощь, такая энергетика, от которой – просто дрожь по всему телу. И вместе с тем - восторг. Распирающий.
Здесь ничего нет. Здесь есть только один цвет - серый. И вместе с тем здесь просто завораживающе красиво.
У памятного знака я, повинуясь какому-то порыву, снимаю с руки любимый красный кожаный браслет, купленый в Вене. И кладу его под камень. Он остался там, часть меня. И я знаю, что он там. И еще я знаю, что обязательно вернусь.
Мы возвращаемся к нашей палатке.
Дальше проводим досуг в стиле: "Коля пел, Борис молчал, Леонид ногой качал", то есть занимаемся кто чем.
А после пяти часов вечера случилось чудо!
Я вышла из палатки - и обалдела!
Небо было ясным и синим, облака почти ушли, а тумана как не бывало!!!!
А в конце улицы....

Да, Эверест открылся нам только наполовину! Но ведь открылся!!!!!
Через бинокль можно было увидеть даже вершину.
Пока мы битых два часа верещали от восторга, глядя, как Эверест потихоньку открывается, Джамьен сидел неподалеку, покуривал и играл на тибетской поющей чаше. Так вот, пока он играл - Эверест было видно. Как только перестал - опять пришли облака и все закрыли.

-У меня была туристка, американка, - раскказывал он потом, - она три раза приезжала сюда - и ни разу не видела Эверест. На четвертый раз она сказала, что будет сидеть, пока не увидит. В итоге, мы провели здесь трое суток. И в конце концов - увидели!
-От чего это зависит, от погоды? - поинтересовалась я.
-Неа, - улыбнулся Джамьен, - от кармы. Знаешь, что это такое?
-Конечно.
-Ну, вот. Все зависит только от твоей кармы.
Пришло время подкрепиться. Мы сели в уголке палатки. Достали припасы. Наша тибетская компания сидела в другом углу и деликатно делала вид, что не видит наших приготовлений. Андрей нарезал мясной балык, бастурму, обалденную сырокопченую колбасу, сало. У нас намечался вечер украино-тибетской дружбы
Меня, как переводчика, направили парламентером.
-Вы мясо едите? – спросила я Джамьена.
Он кивнул.
алкоголь пьете?
-Конечно.
Хех, ну так будет дело!
Через минуту я пришла к ним с полной тарелкой наших припасов.
Украинские припасы понравились тибетцам невероятно! Смели все, подчистую!
А немой хозяин палатки вдруг "сказал", глядя на нас с Шуркой: "Вы обязательно вернетесь. Я знаю. Вы вернетесь".

Как-то незаметно пришло время ложиться спать.
И нас стали укладывать. Реально. Как в детском садике. Нам мостили подушки, нас укутывали одеялами, очень тщательно, одним, потом вторым, потом перинкой. Потом Панда решил, что мы все-таки неудобно лежим и "перенастроил" нам подушки, а потом укутал в одеяло по новой - основательно так, по-хозяйски. В палатке еще недолго горел свет - тусклая лампочка, работающая от генератора. "Стены" палатки колыхались, было слышно, как снаружи идет сильный дождь и свистит ветер. А внутри было очень тепло и уютно. Панда и Джамьен разделись до маек, мы же сдуру легли в свитерах - потом пришлось раздеваться, потому что было очень жарко.
Мы еще немного похихикали, да так и заснули:)

В эту ночь, в палатке под Эверестом, я так и не смогла толком заснуть. И не потому что, где-то за стенами нашей палатки всю ночь заливались собаки, а где-то совсем рядом какая-то компания бурно отмечала свой тибетский вояж. Когда я хочу спать, то я сплю, и мне никто не может помешать. Причиной моей бессоницы была просто безумная энергия, которая переполняла меня – хоть вставай, выходи из палатки и бегай вокруг лагеря. Возможно, все дело было в близости великой Горы, я не знаю.

Утром мы почувствовали себя, как не туристы, но настоящие путешественники. Нас разбудил хозяин палатки – он принес нам большие термосы с водой для умывания.
На улице было очень холодно, небо скрывали плотные тучи, Эверест спрятался в тумане, день начинался серенький и тусклый. Но умываться было очень весело Я нашла в палатке здоровенный медный ковш – очень красивый, кстати, домой бы такой – смешала в нем кипяток из термоса с ледяной водой – и мы, фыркая, как сотня тюленей, приступили к водным процедурам.

-Что вы хотите на завтрак? – спросил у меня Джамьен.
-Мммм...Клубнику со сливками, чизкейк и горячий шоколад, - пошутила я.
Он засмеялся и сказал: - Ближайшее место, где можно получить такой завтрак – это Катманду.
Завтракать жареным рисом нам не хотелось, поэтому мы решили выехать без завтрака и покушать где-то по дороге. Тем более, что с такой дорогой чем раньше выедешь, тем быстрее доедешь – пока грязь еще не совсем разбита колесами встречных джипов, есть шанс проскочить опасные участки и не застрять.
По поводу нашего настроения я могу сказать только одно – было ужасно грустно. Мы прекрасно понимали, что это наш последний день в Тибете. И то, о чем так долго мечталось и снилось, вдруг внезапно закончилось.
Я ехала и вспоминала свои упаднические мысли накануне старта нашего джип-сафари. «Ууууу, неделя в джипе, это так долго...». Сейчас я думала совсем по-другому: «Как, уже все? Все закончилось? Так быстро?»

Когда мы только собирались выезжать из базового лагеря Эвереста, Джамьен спросил: - Вы не будете против, если к нам присоединится еще один джип? Девушка, их гид, заболела. Это моя коллега, и джип из моего агентства. Мне надо проводить этих людей до границы.
Мы не были против.

Но могу сказать, что уже по дороге к Тингри этот второй джип каким-то образом нарушил идиллию нашей поездки. Не буду спорить,что это очень эгоистично с нашей стороны, но эта поездка принадлежала только нам и наш гид принадлежал только нам тоже. Во время первой остановки из джипа вышла пара американцев лет сорока – он и она. Более несимпатичных людей я в жизни не видела. То, что они были исключительно противными внешне – фиг с ним, нам с ними не жить. Но они даже не захотели с нами общаться, стали под своим джипом и смотрели на нас исподлобья, как на врагов народа.
Я уже стала потихоньку напрягаться, но едва мы вернулись в свой джип, опять увидели горы, как мое раздражение улеглось.

Все опасные участки были позади, небо вдруг неожиданно просветлело, и мы увидели полоску Гималаев. Эверест по-прежнему кутался в облака, но другие восьми- и семитысячники были видны просто замечательно, в частности Cho Oyo. И я вдруг остро поняла, что не насмотрелась на горы, не нагулялась здесь. Еще не уехав из Тибета, я уже хотела обратно.

До Тингри мы доехали без приключений и остановились позавтракать в замечательном придорожном ресторанчике. Хозяйкой в нем была очень красивая тибетская девушка – западного типа, вся такая продвинутая, в джинсах и свитере.

Именно здесь мы ели лучшие момо в моей жизни – жареные, с начинкой из картошки и зеленого лука, такие вкусные, что мы их чуть не проглотили вместе с тарелкой. К чаю мы заказали блины с джемом. Казалось, что жизнь прекрасна. Если бы не одно «но». Эта американская пара.
Шура и Андрей наслаждались своим завтраком и не слышали разговоров наших попутчиков. Вернее, слышали, но так как они не очень хорошо знают английский, то предмет разговора им был неясен. Как хорошо иногда не знать английского! Потому что я все прекрасно понимала – и от этого начала безумно раздражаться.
Дело в том, что за время нашей тибетской поездки, мы привыкли вести весьма размеренную жизнь. Как говорят при приветствии тибетцы «таши деле» - «не торопись». Мы четко следовали этому совету Где хотели – останавливались, сколько хотели – фотографировались, сколько считали нужным – обедали, и никто нам не мешал. Внутри своей теплой компании мы всегда могли договориться, поэтому и царила такая идиллия.

А тут...
Американы проглотили свой завтрак за три минуты и уставились на нас – неспешных и расслабленных. Мы себе болтали и трапезничали. Тогда они уставились в другой угол ресторана, где так же неспешно болтали и трапезничали наш Джамьен и два водителя.
-Почему все так долго, почему мы так долго здесь сидим, к чему такие долгие остановки, - американская тетка не выдержала и принялась зудеть своему спутнику.
Он ничем ей помочь не мог, тогда она направилась к Джамьену и стала морочить ему голову: - Мы не могли бы ехать побыстрее? Незачем так часто останавливаться. Нам надо очень срочно попасть в Катманду, у нас завтра в 14:00 самолет.
У меня аж вилка от возмущения выпала.
Джамьен ей ответил что-то типа «быстрее не будет», но тетка продолжала над ним нависать – поехали без остановок и все тут.
-Чего она от него хочет? – спросила Шура.
-Она офигела, - ответила я и перевела суть беседы, - Чокнутые какие-то. Как можно так планировать поездку, чтобы самолет был впритык? И вообще, это наше путешествие, мы идем по первоначальному плану, все остальное – их проблемы.
-Теперь я не удивляюсь, что их гид резко заболела, - прокомментировал Андрей, - Достали они ее, наверное. Я бы тоже не захотел быть гидом у таких идиотов.
Мы наблюдали за тем, как тетка все давит и давит на Джамьена – и уже все трое впали в раздражение. Во-первых, нам были неприятны эти люди, во-вторых, чего они наезжают на нашего гида, а в-третьих пусть вообще идут в известном направлении.
-Куда мы дальше? – спросили мы у Джамьена, погрузившись в джип.
-Сейчас – в Ньялам, - ответил он, - Дорога займет часа три.

Почему-то мы решили, что в Ньяламе и будет наша ночевка. А в Жангму, в эти райские кущи, мы поедем завтра. Lost in translation, что называется.
А то, что Жангму представляют из себя именно райские кущи – мы не сомневались, потому что Джамьен нам дырку в голове проел этим Жангму.
-Там сплошные джунгли, очень тепло и на каждом углу – бары и дискотеки. Народ приезжает в Жангму только выпить и повисеть, - говорил он, - Там очень классно и очень тусовочно.
Воображение рисовало мне нечто вроде острова Самуи

Скажу честно, что мы были довольно уставшими, да и двое суток без душа оптимизма не прибавляли. Хотелось уже приехать в этот Ньялам или как его там, найти отель с горячей водой и бросить, наконец, свои старые кости на большую широкую кровать. А одежду, которая была на нас надета, хотелось просто сжечь – еще бы, мы ведь спали в ней двое суток.

Дорога от Тингри идет очень живописными местами, то и дело попадаются какие-то древние развалины, похожие на большие термитники, то есть ехать совершенно не скучно – впрочем, как и везде в Тибете.
Несколько раз дорогу нас преграждали огромные стада коз. Таких коз, как в Тибете, я не видела нигде! Они низкорослые и очень пушистые, издали напоминают собак, моих любимых цвергшнауцеров – не только размерами, но и черным с серебристыми подпалинами окрасом,
Мы остановились на последнем перевале. Остановился и джип с американцами. Пока мы бегали и фотографировались, они опять стали приставать к Джамьену. «Какого хрена?» - подумала я. Мое раздражение сменилось тихой яростью, а это уже был опасный симптом, вылечить его могли только горячий душ и холодное пиво. Скорее бы приехать в отель...

К тому же, нам стало совсем грустно. Джамьен показал на цепочку гор: «Вот там заканчивается Тибет и начинается Непал. Это последний перевал. А дальше – только вниз, до самого Жангму».

Впервые в жизни мне не хотелось ехать в Непал.....
К Ньяламу вела довольно пыльная и тяжелая дорога. Я увидела указатель куда-то в сторону: «Пещера Миларепы». В любом другом состоянии я бы обязательно попросила свернуть туда. Миларепа – один из самых моих любимых персонажей истории Тибета и посмотреть место, где он медитировал, было бы очень интересно. Но в тот момент горячий душ был для меня важнее всех пещер в мире вместе взятых.
Кстати, в переводе с тибетского, Ньялам обозначает "ворота в ад". Кто ездил по дороге от Ньялама в Жангму подпишется под тем, что это исключительно верное название.
Но у нас знакомство с этой дорогой было впереди.

Мы добрались до Ньялама. Город – это слишком громкое название для этого населенного пункта, состоящего из одной, не очень длинной улицы. Но, по сравнению с Шегаром или Тингри Ньялам выглядит как Париж, это правда.
Мы уже предвкушали, как сейчас наконец-то отдохнем, когда наш джип (и джип американцев тоже) внезапно остановился. Причиной остановки был шлагбаум, перекрывающий дорогу. У шлагбаума дежурил какой-то китайский сторож.
Джамьен и Панда вышли из машины и пошли к китайцу, к ним же присоединился водитель второго джипа. Переговоры затянулись. Наши парламентеры ходили туда-сюда, о чем-то между собой совещались, но толку было ноль. Мы по-прежнему стояли, а шлагбаум был по-прежнему закрыт.
Мы тоже вышли из машины и маялись, не зная чем заняться. Так продолжалось минут тридцать.
Наконец, Джамьен подошел к нам: - Тут такое дело...Мы сможем проехать только в 7:30 вечера.
Я посмотрела на часы. Сейчас было ровно 14:45.
-Что стряслось? – спросила я, начиная закипать. Перспектива торчать посреди дороги следующие 4 часа 45 минут не грела меня ни разу.
-Шлагбаум закрыт.
-Я вижу. Мы тут причем?
Шура и Андрюха подтянулись к нам. Я им пересказала суть проблемы – они посмотрели на меня в недоумении. Нам всем было категорически непонятно, почему нас не пропускают.

Тут и началась моя историческая громкая ссора с Джамьеном. Правда, вначале это были просто жесткие переговоры, но потом Остапа (меня) понесло.
- Окей, где наш отель? – сурово спросила я.
-В Жангму.
-Почему в Жангму?
-Потому что мы там ночуем.
-Какого хрена мы ночуем в Жангму? Я не вижу смысла стоять здесь почти пять часов, а потом еще неизвестно куда ехать. Если нельзя проехать сейчас, то мы остаемся здесь, в Ньяламе. А в Жангму едем завтра.
-Ты не понимаешь... - начал было Джамьен – и это было его стратегической ошибкой. В переговорах со мной нельзя употреблять это выражение
Шура, наблюдавшая за жесткими переговорами со стороны, потом комментировала: «Я смотрю – Ирка руки в боки. О, думаю, сейчас начнется!»

И ведь началось! Надо сказать, что когда я в ярости, то это страшное зрелище. Меня даже родной муж боится, хотя он знает меня триста пятьдесят лет. Так как обычно я очень дружелюбный, улыбчивый и спокойный человек, то мои приступы гнева выглядят особо устрашающе, а на людей, ко мне не привыкших, они вообще производят неизгладимое впечатление. На меня обычно накатывает, когда я сильно устала и голодна. Как вы понимаете, в данном случае все совпало плюс умножилось на двое суток без душа. Кроме того, я, как переводчик и переговорщик, чувствовала в себе ответственность за моих друзей. Они стояли рядом и не знали, что такое дорога от Ньялама до Жангму. А я знала (начиталась отчетов перед поездкой). Дорога из Ньялама в Жангму считается одной из самых опасных дорог на Земле, ежегодно здесь гибнет множество людей.
И также я твердо знала то, что трупом лягу, но не допущу, чтобы мы ехали по этой «дороге смерти» в темноте.

Шура и Андрей не принимали непосредственного участия в споре по причине языкового барьера, но тем не менее их поддержка в виде грозных лиц и бурной реакции на происходящее была очень ощутимой.
-Я не понимаю?! Что я не понимаю? Что мы должны ехать на ночь глядя непонятно куда? – заорала я, - Мы остаемся в Ньяламе и никакого открытия шлагбаума до ночи ждать не будем. А в Жангму мы поедем завтра.
-Мы должны попасть в Жангму сегодня, - сказать, что Джамьен был от меня в офигении – это не сказать ничего. Мало того, он дико растерялся. Он себе и представить не мог, что я могу быть такой.
-Сегодня? А по какой такой причине? – я ткнула пальцем в американцев, которые сидели с равнодушным видом в стороне, - Из-за этих двух идиотов? Потому что у них завтра самолет в два часа? Так вот, если ты так за них беспокоишься, то можешь убираться к ним в джип и катиться прямиком в Катманду. Мы справимся сами. Вы едьте куда хотите на ночь глядя, мы тебя не держим. Давай-давай, вперед. Мы остаемся в Ньяламе. А ты вали.

Раздался громкий грохот – это челюсть Джамьена упала на асфальт. Шурка, по-прежнему наблюдавшая за нашим живым «диалогом», потом сказала, что этим своим заявлением я бедного Джамьена просто убила.
Шурка рассказывала потом: "Я думала: "ЧТО ты вытворяешь? - но тебя несло капитально".
Да, меня несло Я бушевала, а он бледнел и не мог вставить в мой поток сознания ни единого слова.
В какой-то момент, Джамьен был тоже готов взорваться - тибетцы народ гордый, но все-таки он взял себя в руки и пошел на новый виток переговоров со мной: - Окей, мы можем остаться в Ньяламе. Но это не имеет никакого смысла. Во-первых, здесь нет нормальных отелей. А во-вторых, нам завтра прийдется опять здесь сидеть до 19:30.
-Это почему же?
-Потому что по всей дороге, до самого Жангму, идет ремонт. И по какому-то новому правилу транспорт до Жангму пропускают только с 19:30 до 5 утра.
-.....! – рявкнула я по-русски, но моя интонация была понятна всем, и американам, и Джамьену, и водителям, - Значит, ты хочешь заставить нас ехать в темноте по дороге, которая ремонтируется? Мой ответ – no f*cking way! Это опасно. Мы в темноте не поедем. Все. Это наше последнее слово.
Джамьен тяжело вздохнул и облокотился на джип.
-Что я могу сделать? – с тоской спросил он. – Они нас не пропустят до 19:30.
Тут второй водитель – очень приятный тибетец средних лет – что-то ему сказал.
Джамьен кивнул и обернулся ко мне:
-Попробуй поговорить с этим чуваком, который сторожит шлагбаум.
-Я? – моему изумлению не было предела, - Денег ему предложить или что?
-Да нет, какие деньги, это ж Китай. Ну, попробуй его убедить, чтобы пропустил.
Все ясно. Самый мудрый и самый старший из нас, водитель второго джипа, предложил направить мой гнев в нужное русло.
Хех, легко!

Так как я была уже в том состоянии, что могла легко отпинать ногами хоть десять китайцев, пришлось немного подышать, чтобы успокоиться. Вдох-выдох, Шура с Андреем делают еще более суровые лица, и мы направляемся к китайскому сторожу и его шлагбауму. Мы же советские дети, мы вахтеров с детства ненавидим! А этот, мало того, что вахтер, так еще с такой мерзкой рожей!
-Вы говорите по-английски? – сурово спросила я.
Он что-то хрюкнул в ответ, не говорит, значит.
-Переводи, - бросила я Джамьену, - Мы – граждане иностранного государства. На основании чего мы задержаны в этом населенном пункте? Где предписание местных властей о том, что нам нельзя проехать? Или вы немедленно показываете мне это предписание с живой подписью и печатью, или же мы сейчас же звоним в наше посольство в Пекине и в полицию.

Андрей и Шура достали мобильные телефоны и сделали вид, что уже звонят.
Китаец что-то заверещал. По интонации было ясно, что он вещает что-то типа: «А что я могу сделать? Не положено! Сказали не пущать! А я-то что, мое дело – исполнять приказ!»
-Я сказала, покажите мне предписание, - еще более сурово сказала я.
Мои друзья размахивали телефонами, а водители что-то очень убедительно говорили по-тибетски.
Китаец вздохнул, а потом махнул рукой. То, что он сказал по-китайски по интонации звучало как: "А, идите вы все! Как вы меня достали! Проезжайте!"
Ровно через три минуты шлагбаум был открыт и нас пропустили
Но перед этим Шурка меня спросила: "Как сказать по-английски "Чего вы молчите?"
Я ей перевела. И Шурка подскочила к американцам и рявкнула на них: "А вы чего молчите? Это же вам надо в Непал быстрее всех!"

Американцы сделали недовольные лица и ушли в свой джип.
Мы победили. Можно сказать, что победили режим в лице отдельно взятого сторожа шлагбаума.

читать дальше... про Жангму


Вот снова сегодня

Вот снова сегодня перечитала.
И как то живо представились ваша ругань с гидом и наезд на шлагбаум в лице его китайского сторожа...
Еще раз спасибо за чудесный рассказ и кучу позитива между строк!

Напишите отзыв или вопрос

Укажите email для уведомлений об ответе (не показывается).
аккли_атизационный:
| Авторы Индонета | Создатель Индонета | Контакты | Правила сайта | Карта сайта | FAQ |
Рейтинг@Mail.ru