И снова Индия... (часть 2)

начало пути
…Мой путь лежит в Бихар.
В ашрам Сатьянанды...
Мунгер – самый центр Бихара. В Варанаси все без исключения – включая брахманов и садху!! – по поводу Бихара единодушны: «Бихар – земля свободы», «Там все преступники», «Там даже дети носят оружие»… На станции в Джамальгури вокруг меня собирается толпа … наверное, преступники… Такого аншлага я ещё не собирал ни до, ни после, даже в самых отдалённых уголках Индии. Впрочем, убивать они вроде меня пока не собираются. Ждут, пока сам всё отдам. Единственное, что выводит их из ступора это мои слова: «ЙОГА-АШРАМ»… Из земли вырастает таксист… 100 рупий… Я плюю на его наглость и сажусь в «sharing jeep». Через 30 мин., в течение которых я держу на коленях чей-то чемодан, тычусь в соседские локти и сари так, что, в конце концов, половина джипа уже знает кто я, откуда и сколько мне лет, я остаюсь один на грязной площади посреди Мунгера. Остатки «преступников» из джипа берутся проводить меня до отеля. Надо сказать, что в Варанаси за такую процедуру с меня попросили бы денег…

Утром рикша доставляет меня к воротам Ашрама. Пересохшая Ганга, через которую власти тянут мост… самый большой мост в Индии. Жара под 50. В огромных воротах ашрама открывается окошечко, мою фамилию и имя записывают. Окошечко закрывается. Ещё через час меня пускают внутрь…. Чтобы сюда попасть – вы должны получить разрешение, а ваш запрос обязаны рассмотреть в течение недели. Для этого вы должны были отправить уведомление по факсу с личными данными и целью визита. Если вы путешествуете по Индии, вас неотступно будет преследовать мысль, что йоги в Индии давно перевелись, и единственные, кто ещё пытается их тут найти – это обезумевшие от цивилизации, конкуренции и глобализации европейские хиппи и лузеры. Сами же индусы, похоже, активно осваивают европейско-американский образ жизни и только и ждут момента, как бы вытянуть из вас побольше рупий. Хорошо, если это пятизвёздочный йоговский тур-отель типа ОШО-ашрама в Пуне или, хотя бы приличная йоговская турбаза типа Вишну-Девананда ашрама в Керале. Искать индусов там дело практически безнадёжное. Даже преподают там европейцы. Представляете, йогу в Индии – европейцы??!!... Впрочем, в настоящих индийских ашрамах, например, в Ришикеше всё по другому. Если вы думаете, что будете там с утра до вечера заниматься асанами, пранаямой и медитацией – расслабьтесь… Вас загрузят трудотерапией, а утром и вечером вы будете петь бхаджаны… Это не значит, что йога есть только в книгах. Это стиль преподавания. Трудотерапия (карма-йога) снимает самые грубые загрязнения сознания, и тогда вы получаете посвящение в дальнейшую практику напрямую от учителя. Впрочем, таких учителей всё меньше и меньше. Сатьянанда – один из них. Здесь, в Мунгере, европейцев около половины… В свободное от работ или севы время они как водится безостановочно трещат о смысле, о йоге как она есть, о собственных переживаниях, о спасении… Я опять вспоминаю Варанаси и чайную на Асси Гхат…. Внешне ашрам напоминает мне подмосковный пансионат для ЦК. Аккуратные корпуса, ухоженный сад. Жизнь ашрама скучна и однообразна. По сути, что-то в ней есть от тюрьмы или казармы: колючая проволока, комнаты на несколько человек, жёсткие койки без матраца. Униформа, общие умывальник и туалет. С водой перебои. Бельё выдают бесплатно, но, уезжая, ты обязан его постирать. Режим закрытый, и попав сюда, на улицу уже не выйдешь. Есть что-то вроде «увольнений» не чаще, чем раз в месяц и в самую жару – с 12:00 до 3:00. Разрешения, кстати, подписывает дежурный Свами.

Надо сказать, что никто вас здесь ни к чему не принуждает. Платить вы ничего не обязаны, кроме принятых в таких местах пожертвований. Работа после обеда дело вообще сугубо добровольное. Никто к вам не пристаёт, все одинаково приветливы и одинаково равнодушны к вашим трудностям, переживаниям и «мерлихлюндиям». При этом у вас есть старшие и распорядители и нужно слушаться их иногда довольно таки бестолковых утверждений, требований и распоряжений. Невольно вспоминается фильм, который смотрел ещё давно, в советское время. Там православный батюшка наставлял послушника сажать капусту корешками вверх и приговаривал: «не результат важен, но послушание»… Жара, однообразный физический труд, минимум общения и скудное питание довольно быстро прочищают загаженные графиками и таргет-планами офисные мозги… Это ведь так трудно каждый раз узнавать о себе, что ты такой умный и правильный на деле полное говно, что ты раздражаешься и готов прибить всех вокруг по любому случаю и при этом каждый раз находить в себе силы не сдаться и обрести… нет… не так… попробовать обрести себя заново… И знаете – это намного сложнее, когда все вокруг не огрызаются, а излучают термоядерное спокойствие и сострадание. Я понимаю солдат, вспоминающих армию с благодарностью... Карма-йога!!.. До сих пор я любовно разглядываю прасад, полученный из рук Ниранджанананды: Мунгер… Бихарская Школа Йоги. Ашрам Сатьянанды.

Подъём в 4 утра. В пять – занятия, завтрак, потом работа, обед, занятия, чай, работа, ужин, бхаджаны, отбой. Еда хорошая, хоть и примитивная. А в восемь вечера все двери уже на замке. Шуметь нельзя – братия спит. Трудовые повинности лежат в сфере самообслуживания. Кухня: картошку почистить, огурцы, полы помыть. Дежурный по кухне разнимает не в меру разбушевавшихся садхаков-индусов, которые швыряют друг в друга чищенными клубнями … Сад превосходен. Аккуратный и ухоженный он занимает большую часть территории ашрама. Мы подметаем старые засохшие листья, собираем мусор, поливаем растения из шланга. А вообще кого куда пошлют. Например, моем комнаты для вновь приезжающих, выколачиваем пыль из матрасов, готовим к рассылке книги по другим ашрамам или общественным организациям. А вечерние баджаны – это вроде кино в армии. Ровно в шесть тридцать, после ужина весь ашрам собирается на площадке возле главного корпуса: мальчики справа, девочки слева. В течение часа мы поём на санскрите. У каждого перед ковриком книги, заложенные на нужных страницах, с транслитерацией… для тех, кто не знает текста… Впрочем, после нескольких месяцев вы уже всё знаете наизусть. Сам Сатьянанда в Рикье. Километров 90 отсюда. Чтобы пустили туда, нужно пройти ещё более сложную процедуру, а увидеть Гуру можно только раз в год в декабре. В середине декабря он самолично совершает огненную пуджу и даёт единственный в году даршан. Впрочем, Ниранджанананды тоже нет, когда вернётся непонятно, и я снова жду неизвестно чего. Чищу картошку в столовой, мою полы, выколачиваю матрацы… И кажется снова жду с моря погоды. Но… через два дня Свамиджи неожиданно приезжает из Рикьи, и будет давать даршан. Даршан – это вроде праздника. Ставят трон и все с трепетом ждут.. когда? …Никакого нимба. Высокая стройная фигура, благообразное лицо с оттопыренными ушами на чисто выбритой голове. Прямой нос и почти европейские черты лица. Ощущение сдержанной силы и безмятежного спокойствия… Он шутит.. все индийские Гуру шутят, приправляя шутки притчами и рассуждениями. Это стиль и способ общения. Шоу, которое заставляет думать и смотреть в себя. Так проходит даршан. Впрочем, как ещё может говорить человек достигший покоя. Напоследок тех, кто уезжает, одаривают прасадом. Прасад – это такая материальная форма общения между Гуру и учеником. Это вроде благословения... Остальные с восхищением смотрят. Со мной он тоже шутит: Russian rushing to Russia...))... Все хохочут. Нет, я не тороплюсь, …но чувствую, что в этой шутке он намекает на что-то, на какое-то смутное беспокойство, которое по-прежнему живёт в моей смятённой голове. Я передаю ему горячий привет от всех русских йогов, последователей Сатьянанды и Бихарской школы… хотя меня оттуда и попёрли с треском два года до этого за несвоевременную сдачу взносов… Зову в Москву. Обещает приехать...

Снова моя миссия закончена. Пора подниматься. Но… на дворе май – сезон отпусков. Билетов в кассах нет. Рядом с ашрамом такой себе магазинчик, где торгуют книгами Сатьянанды и разными йоговскими побрякушками. Кстати они готовы помочь мне с билетом в sleeper всего за …700 рупий. В кассе он стоит 180!! …Мне некогда рассуждать, торчать в душной очереди и я соглашаюсь. Впрочем, сюда входят его пробивные навыки и такси, на котором мы и отправляемся на вокзал. Там толпа уже атакует начальника поезда. Все суют деньги, но не всем дают. Давать надо знать кому. Мой «друг», кажется знает и долго носится по маршруту: начальник станции – дежурным по вокзалу – старший билетный кассир… Я допускаю, что это шоу, но мне всё равно. Я скучаю у выхода на платформу и удовлетворяю любопытство примерно десятка двух индийцев, которые таращатся на меня в упор.

Наконец, я в вагоне. Впрочем, это не значит, что я могу радостно развалиться и вытянуть ноги. Это значит, что у меня есть билет и я могу ехать. У меня билет от следующей станции, до которой мне предстоит стоять на одной ноге, два с половиной часа балансируя между железным сундуком, поставленным прямо в проходе, бесконечно снующими пассажирами и торговцами, которых отнюдь не меньше, чем на индийском базаре. «Чай, чай, чай…», «Огурцы, огурцы, огурцы…», «Тали, тали, тали…» … громогласной скороговоркой сотрясая воздух, они движутся каким-то чудом пробиваясь через ряды сидящих, стоящих и висящих. Каждый раз я привстаю на сундук, хватаюсь рукой за цепь на верхней полке и забрасываю ногу на ступеньку… Если вы никогда не ездили индийскими железными дорогами, то вы, наверное, не знаете, что такое sleeper. По индийским железным дорогам курсируют четыре основных класса вагонов: два а/с и два non a/c. Кондиционированные и не кондиционированные. Второй класс, самый нижний, не кондиционированный – это вроде нашей электрички. Это то, что вы наверное видели в кино про Индию – вагон увешанный гроздьями безмерно довольных граждан… Когда я впервые попал в Индию эти вагоны произвели на меня неизгладимое впечатление: зарешёченные окна, железные поручни, подвешенные на цепях деревянные полки и сидения с грязноватыми подтёками краски. Жужжащие вентиляторы и лампы дневного освещения создают атмосферу тюремного вагона. Sleeper это примерно то же, с той только разницей, что здесь у вас есть оплаченное спальное место. Впрочем, если вы едете днём и на нижней полке, это не имеет ровным счётом никакого значения. На вашем сидении жмутся, по меньшей мере, человек пять, у которых на руках чемоданы, тележки и тюки. Кондиционированные вагоны (3a/c и 2 a/c) – это типа нашего плацкарта, но с кондиционером. Это средство для привилегированного среднего класса. Сюда не пускают бомжей, нищих и садху. Последние ездят во втором и в слиппере в тамбуре или возле туалета, где вы о них регулярно спотыкаетесь, когда вам ночью приспичит по малой нужде. Через три часа я уже в привилегированном положении – на нижней полке возле окна.

Есть несколько типов вопросов, которые задают иностранцу, да и вообще любому случайному знакомому или попутчику: откуда? куда? как звать? сколько лет? женат-не женат? есть ли дети? Когда вы говорите, что «из России», Ваш собеседник воодушевляется и приосанивается… при этом не важно хочет ли он поиметь вас на деньги или он совершенно бескорыстен… Индия и Россия – братья на век!!.. Со мной в купе едет примерно человек десять-двенадцать. Уже в темноте проезжаем нефтеперегонный завод и мои попутчики воодушевлённо тычут на него пальцами – он построен при содействии России. Все главные вопросы уже давно заданы, и ответы получены и теперь мы трещим обо всём на свете, включая философию, политику и социологию. Кого тут только нет: учителя, строители, врачи, инженеры … Больше всех меня достаёт бородатый учитель-марксист. Требует от меня уточнений в биографических данных Ленина, Сталина, и Троцкого... Когда меня спрашивают, не опасно ли ехать на таких поездах я даже не знаю что ответить. Наверное, опасно … или нет? Меня ещё ждёт приключение в таком поезде и в этой поездке, но это произойдёт только через месяц, а сейчас мы едем и разговариваем, как старые знакомые или как говорили когда-то мы русские в поездах дальнего следования. Опасно или нет? Может быть важнее не где, а как… Так встретил и проводил меня Бихар.

От железнодорожной станции Нью-Джапальгури до Дарджилинга часа четыре на джипе. Здесь они вместо автобусов. Стоит удовольствие 200 рупий. Средние сидения резервируют для больших семей. Обычно на 9 местах размещают человек так 14. Детей не считать… А таких одиноких бродяг вроде меня кидают на заднее сидение. Козырное переднее место слева от водителя стоит мне ещё 200 рупий…Дорога петляет между чайными плантациями и зарослями... Воздух пьянит. После жары разреженный воздух кажется невесомым. Полтора часа и на стоянке открывается захватывающая дух картина: восходящее Солнце, укутанные утренней дымкой зелёные холмы, гряда заснеженных вершин и подпирающая небо Канченджанга. Два дня я хожу опьянённый воздухом, прохладой, колониальной атмосферой и горными ландшафтами. И ещё предвкушением… Предвкушением чуда.

Неприступные горы и снежные вершины. Ледники и пещеры. Озёра и водопады…
Гималаи… Сколько музыки в этом слове… Вечные снега, скрытые за облаками. Долины, подёрнутые синеватой дымкой. Бездонные, уходящие в невероятную глубину ущелья. Низвергающиеся с высоты, сверкающие на солнце потоки. Магический, завораживающий звук флейты. И сияющий кристальной чистотой пик Канченджанги… И ещё тропа, уводящая в поднебесье. Пейзаж, сошедший с картин Рериха. Чего я ищу? Что мне ещё надо в этом мире? Встав на тропу, забываешь о прежней жизни… Теперь тебя ждёт Путь и спины отстающих или обгоняющих треккеров. Здесь каждый сам по себе, но через день знаещь всех наизусть. Марк кажется молчаливым, но не обольщайтесь – он из Бирмингема и, кажется, по воскресеньям тренируется в местном пабе. Идти ему тяжело, но он молодец. Санджид и Гопал оба из Южной Индии. Один из Кералы, второй из Тамилнада. Они не понимают друг друга и поэтому говорят по-английски, отчасти потому что это круто и им нравится, но всё больше, потому что один говорит на малаяли, а другой на тамильском, а хинди они почти не знают... Даниэль – француз, студент. Он всё больше молчит, но, кажется, он опытный путешественник и бродяжничает уже больше года. Ещё с нами идут эдакая молодцеватая американка лет сорока пяти с пожилым немцем, парень-индус, кажется, опытный треккер и какая-то весёлая компания молодых янки, которых тащит целых отряд проводников, которые всю дорогу галдят и жуют. Ещё с нами идут поляки. Их человек десять и они шутливо перекидываются с мной русскими словами…
В Гангтоке я зашёл в первую попавшуюся тур фирму и заказал треккинг к Канченджанге. Самый дешёвый из возможных. Я ещё не знал тогда, что можно доехать до Юксома и всё организовать на месте за копейки. Мне собственно и не нужно было ничего, кроме разрешения на посещение национального парка, ну и, может быть, элементарного сервиса… довезти и показать, куда собственно дальше. Впрочем я и сам бы нашёл… А теперь мой проводник, большой любитель выпить и большой не любитель что-либо делать, уже жалуется, что у него проблемы с желудком, что ему надо вниз и что у него больная мама…. На третий день пути мы в Дзонгри. С холма, куда все поднимаются до восхода, открывается потрясающий вид на Канченджангу и окрестные вершины. Толпа туристов щёлкает камерами и языками. Один только видавший виды Олег устало презрительно стонет: «…отстой… куда нас притащили…??»… Я познакомился с ним и его товарищами Юрой и Тимуром на озере Цонгмо. На одном из блок-постов, что по дороге к китайской границе я увидел джип. В нём сидели два русских. В том, что это русские у меня не было ни секунды сомнения. На озере оказалось, что их на самом деле трое… Теперь я с ними. Мы вместе идём и обедаем. А спим порознь. Я в попадающихся нам по пути хижинах и землянках, они в VIP палатках, которые за ними вместе с поклажей тащит целый караван мулов и цзо. Ещё с ними отряд из пятнадцати человек, которые готовят обеды, завтраки и ужины и управляются с хозяйством. Олег – влиятельный московский медиа магнат и безумный треккер. Они с Юрой обшарили все Гималаи и теперь снисходительно щурятся на новичков и американских туристов. Олег шустро взбирается по тропе и презрительно кидает нам: «Ну, что… доходяги… умираете?»

Май – не лучшее время путешествовать в Гималаях. Тяжёлые тучи предвестники муссона к девяти утра уже начинают заволакивать небо, ледники и вершины гор. Южный ветер гонит и гонит влажную массу с океана, которая покрывает собой всё ради чего мы сюда пришли. Часам к одиннадцати начинает накрапывать. Набрякшие тучи садятся на хребты и начинают сползать туманом в долины. К полудню окончательно темнеет, и окружающий пейзаж становится драматичным и первозданно диким. Льёт иногда до самого вечера, и только на закате сквозь рваные клочья пробиваются мягкие лучи заходящего солнца. Наконец, пробившись сквозь толщу тумана, оно ещё долго играет в разрывах убегающих на север облаков, играет золотыми, невероятными красками и мягко тонет в засыпающих долинах…. Мы сидим и болтаем о странствиях, о смысле жизни и обо всём на свете, пока окрестные горы и долины не потонут во мраке и не высыпят, не зажгутся огромные, сияющие, как будто начищенные пастой ГОИ звёзды… Где вы видели ТАКИЕ звёзды, как в Гималаях? Мы невольно умолкаем, а наши глаза и души устремляются к бездонным высотам, куда отсюда, кажется, рукой подать…

К перевалу выходим в четыре утра. Позже – нельзя, пока дойдём – затянет. Идём всемером – Санджид, Гопал, Марк, Даниель, два проводника и я. Весна. Повсюду цветут рододендроны. Их запах преследует вас всю дорогу. Их резкий почти удушливый запах неразрывно связан в моём сознании с этими горами. Это… почти…. запах Гималаев... Через три часа – озеро. Озеро – оракул. Его почитают не только ламы, которые приходят сюда совершать тайные обряды, но и все местные проводники. Они тщательно следят, чтобы мы не приближались к озеру. Пока мы идём по верхней тропе, они торопливо бормочут мантры и оставляют жертвенные предметы. Чуть повыше озера гранитная гряда. Сюда выходит ледник и морена. Огромная толща грязного льда из под которого пробивается река. Эта масса непрерывно сползает с южного склона Кабру и её треск заставляет вас невольно вздрагивать. Справа с сияющей в восходящем солнце шапки Падума срывается лавина. Её звук нарушает невероятную тишину, притаившуюся в разряженном и звенящем от утренней прохлады воздухе. Ледяные громады Падума и Кабру высятся как на ладони. Мы разделяемся: я карабкаюсь по гребню скалистой гряды, а товарищи поднимаются по тропинке вдоль ручья, что впадает в озеро. Встречаемся на смотровой площадке сразу за озером. Оттуда видна Канченджанга, но …– клочья тумана уже затянули манящую вершину священной горы, и всё вокруг покрылось серыми тучами. Мы снова вышли слишком поздно. Всё… проводники дальше не пойдут… говорят, перевал закрыт. Никто не верит, но ругаться уже не хочется... для того ли я шёл сюда ??… На озере есть хижина, но ночевать там нельзя. При желании, наверное, можно всё, но даже на наши отчаянные заверения, что приближаться к озеру мы не будем никакого мусора от нас не останется,но проводники отчаянно машут на нас руками. В последние годы оно сильно стало сокращаться в размерах, что вызывает серьёзное беспокойство лам и местных жителей. Озеро не имеет стока и питается только водой от таяния ледников. Ночевать здесь запретили, а хижину забросили. Чуть пониже, там где ледник выливается в реку, есть ещё одна совсем разрушенная хижина. Когда-то в ней наверное можно было укрыться от дождя и снега… Но сейчас там нет даже крыши. Впрочем, если тщательно забиться под остатки навеса, то можно уберечь себя от сильного ветра, который постоянно дует на этих высотах. Её иногда используют местные проводники, чтобы переждать непогоду или устроить временный лагерь для восходителей… В … мы расстаёмся. Проводник берёт с меня подписку о том, что я не имею к нему никаких претензий. Мы прощаемся, и они уходят.

Ужинаю с Юрой, Олегом и Тимуром. Их проводник не доволен – у них там конкуренция и они не любят брать чужих в свой лагерь. Но… Олег богатый клиент, он осыпает милостями всю свою команду и меня кормят, поят и, кажется, готовы взять на перевал…. В ночь мы выдвигаемся назад к разваленной хижине под озером.…9 мая, День Победы. В честь этого события на привале Олег достаёт литр водки. С Тимуром они выпивают это безобразие за полтора часа. Я не представляю, что с ними будет утром на высоте 5,000 метров над уровнем моря. Ещё два часа на сон. В два утра – лёгкий завтрак, и мы снова на тропе. Вскоре за нашими спинами появляются четыре огонька, которые быстро приближаются. Мы уже преодолели смотровую площадку и медленно движемся к перевалу. Разряжённый воздух надрывает лёгкие, и каждый шаг даётся всё труднее. Сегодня моя очередь «гнодобить» Олега – смеётся тот, кто смеётся последним – но я деликатно помалкиваю. Олег еле тащит ноги где-то в самом хвосте. Тимура не видно – похоже он остался на смотровой площадке. Через полчаса четыре фигуры бодро обгоняют нас уже на подходе к каменной осыпи, сразу за которой перевал. Два проводника (ну, это понятно) и двое хрупких французов – девушка и парень с такими …ну… не маленькими рюкзаками. Они шли, как на прогулку и казалось, что они проделывают этот путь раза два, а то и три в день. Вот тебе и треккеры. Пока мы карабкаемся на осыпь – они уже отдыхают на перевале… Вот она – Канченджанга!! Вот этот миг, для которого я сюда приехал!! Я сделал это!... Вертикальная ледяная стена и остроконечная вершина. Отсюда до неё по прямой километров девять, не больше и много-много лет тренировок и ожидания. Только пять человек за всё историю поднялись на эту сияющую вершину, третью в мире.Через час появляется Олег. Его сентенция потрясающа: «ну… я герой!.. после бутылки водки взойти на 5,000!...»

Возвращаемся в лагерь. Два часа отдыха, и мне снова, в который уже раз за эти сутки нужно подниматься идти. Задача выполнена, и мой путь лежит назад в Юксом, потом в Пелинг, а потом опять в Варанаси. Сегодня мне идти в одиночку 10 (десять) часов почти без остановки. Мы прощаемся, и теперь ухожу уже я. Через десять часов, в темноте под дождём, перемазанный с ног до головы грязью я вваливаюсь в хижину в деревне Чока. Те шесть часов, что предстоят завтра до Юксома, кажутся лёгкой прогулкой. Я в Пелинге. С утра в номер стучит курьер от моего агента в Гангтоке. Привёз заказанные мной билеты на поезд до Варанаси … Ну вот… ещё одна подстава!.. Билеты не до Варанаси, а до Дели... Курьер божится, что поезд идёт через Варанаси и я могу спокойно там выйти, а билеты только до Варанаси дескать вовсе и не продавали. К тому же поезд уходит в 12:30, а первый джип из Пелинга только в семь утра... Ехать до станции часов пять с половиной или даже шесть. В лучшем случае, я буду запрыгивать в последний вагон… На следующее утро меня забрасывают на заднее сидение в джип. Через пять с половиной часов мы в Нью-Джапальгури, я хватаю рикшу и несусь на вокзал… поезд ушёл. Что делать? Сдаю билет… в кассе билетов нет и очередь такая…. Ну, в общем, потыкавшись с полчаса у кассы я сдаю билет и иду на платформу. В это время подходит поезд до Дели… Мои колебания недолги – хватаю рюкзак и вскакиваю в первый попавшийся вагон. Зайцев в индийских поездах пруд пруди. Они едут и в «слиперах» и во втором классе, в тамбурах, возле туалетов, на подножках… Часа четыре я болтаюсь в тамбуре и развлекаю разговорами местных … В Бихаре меняется смена и приходит новый дежурный по поезду. Он сурово оглядывает меня с ног до головы, строго спрашивает, почему я без билета, выписывает штраф на 900 рупий и… даёт свободную полку до Варанаси в 3 кондиционированном классе…. Что мне ещё нужно??..))

Продолжение следует...