Джодхпур. Раджпуты

Многие-ли на Западе знают, кто такое - раджпуты?
Историки и этнологи до сих пор спорят по вопросу об их происхождении.
Вернее всего, что они - потомки почти неопределимых по племенному составу скифских народностей, широким морем разливавшихся между югом России и северно-индийскими равнинами.
Полчища наездников, надвигавшихся на берега Ганга, быстро браманизировались, при слиянии с пришедшими ранее того воинами-арийцами, и в виду своих исключительно боевых наклонностей требовали зачисления себя в касту кшатриев, т. е. "благородных" ратников, гордившихся призванием искусно владеть оружием, в отличие от прочих более мирных слоев населения.

Главным центром владычества новой расы долго были: царственный Дэли и могущественный город Канаудж. Будь они единодушны, мусульманство не так бы стремительно восторжествовало в языческой Индии; но обычная среди раджпутов рознь погубила их князей и население. Дэли обратился в очах пришлаго ислама; потомки же славнаго канауджскаго махараджи ушли в изгнание, на края суровой пустыни Марвар, к которой мы теперь близки. Последнее наименование значит "область смерти" и приурочивалось с давних пор к огромным пустырям, охватывающим часть внутренней и северной Индии. Раджпутские певцы под сокращенным словом Mapy подразумевают только владения, объединенныя под властью Джодпура, куда вышеупомянутые изгнанники переселились и где разцвел особый мир, с оригинальнейшей историей, разнообразнейшими преданиями, горячим пылом и блеском старины. Пришельцы прозвали себя "раторами" - от "рат", спины бога Индры, который считается так-сказать их общим праотцем. Владыки этого избраннаго воинственнаго племени возводят еще, кроме того, свои генеалогическия записи до лучезарнаго героя Рамы, в связи с чем и раджпутские витязи не прочь величать себя "равуд-ванза" или "сурия-ванза" (детьми солнца). Сюда-то именно, в их странную столицу, и привел нас путь...

По Индии вообще рассыпано множество раджпутских элементов и существует несколько уделов бульшей или меньшей величины.
Раджпутские витязи исторических времен, с их вечной экзальтацией и мистическим миросозерцанием, стоят совершенно отдельно в жизни роднаго полуострова. Около каждаго из них легенда сливает свои лучи в таинственный ореол. Что ни подробность, то пища для целой поэмы. Немудрено, если местные певцы (по туземному "бардай") в своих вдохновенных творениях, составляющих богатую литературу, щедро пользуются столь ценным материалом и в назидание потомству создают ряд героических типов, из коих один другаго краше, один другаго самобытнее.
Конечно, умозрение этих лиц с нашей европейской точки зрения дико и мрачно, - но, когда их представляешь себе в рамках индийскаго быта и борьбы с безпощадным внешним врагом, всякая резкая черта преображается в нечто человечное и заслуживающее оправдания. Напр. один раджа, жестоко теснимый мусульманами, едет лишь в сопровождении оруженосца во вражий стан: князя туда впускают, не зная, кто - он.
Раджпут просит свидания с неприятельским военноначальником и, в тот момент, что мусульманский генерал принимает гостя в верхнем этаже занимаемаго им жилища, случайно замечает, как кошка, подкравшись на соседнем дереве к птичке, вместе с нею падает вниз. У неустрашимаго раджи тотчас зреет дерзкая решимость сделать тоже самое. Он хватает иноверца за горло и увлекает через окно, причем оба падают, - но раджпут, благодаря своей ловкости, убивает врага, смявши его под себя, затем садится на коня и незаметно исчезает. На утро малочисленные язычники идут в атаку на сильнейшую армию завоевателей и она, лишенная главы, в смятении бежит.

Возьму другой пример, поясняющий состояние духа в среде раджпутских родов. Какой-то князь, посещая другаго, удивляется, почему в его городе не видно памятников, которые принято ставить в честь жен, обрекших себя на сожжение при трупе мужа: "неужели у вас не было вдовы из именитой семьи, где соблюдение подобнаго обычая для женщины обязательно? Если так, то я готов сейчас же выдать сюда замуж любимую сестру, чтобы она по смерти супруга взошла на его погребальный костер и показала, как презирает смерть доблестная дочь, Раджпутаны!" Выше всего на свете ставя коня и меч почти так-сказать поклоняясь идее войны и ничем не укротимой отваги, раджпуты и смерть - друзья.

Возвращающихся с поля битвы зачастую встречают жены бойцев, готовящияся сгореть, в случае господин их погиб, - но раньше оне вопрошают, как он сражался, многих-ли врагов убил, подостлал-ли под себя ковер мертвых вражеских тел... Если да (а ведь иначе и быть не может!), вдовы радостно кидаются в пламя на свидание с дорогим усопшим, который уложил в рукопашной свалке стольких недругов, что вокруг него самого в минуту кончины некому было ни дивиться на храбреца, ни страшиться умирающаго...

Джодпур! Настоящая, почти (можно сказать) доисторическая Индия, - та Индия, о которой каждый из нас, невольно грезил на яву, читая отрывки из Рамаяны и Махабхараты, - тот индийский строй, в котором обрисовалась фигура легкомысленнаго Наля, с его чисто славянским характером, и наряду с тем удивила мир идеальною самоотверженностью возвышенно чистая княгиня Дамаянти.

Из всех княжеств Раджпутаны это - самое большое по объему, но параллельно с тем довольно скудно населенное, насчитывающее не свыше двух миллионов жителей, в этом отношении занимая второе место в ряду индийских государств древняго характера. Правит тут старший потомок главы воинов племени раторов, пришедших на рубеж здешней пустыни в исходе XII века.
Дальнозоркий и обаятельный император Акбар лаской старается привлечь джодпурских раджпутов на свою сторону и, конечно, успевает. При этом, вопреки мусульманскому духу нетерпимости, члены дома Моголов (царевичи и цари) берут себе в жены раторских княжен, не стесняя их в исполнении обрядов родной веры, завоевывая себе симпатии их воинственно настроенной и способной на беззаветную преданность родни, пользуясь, наконец, ея боевыми услугами, как наилучшим орудием для проведения своей завоевательной политики на гигантском индийском полуострове. И джодпурцы верой-правдой служат императорам, чьих соли они вкусили, до самозабвенья жертвуют собой и бьются с врагами царственных Дэли и Агры. Старейшие, до безумия гордые князья Раджпутаны нередко ссорятся из-за этого с унижающими якобы свой род владыками Джодпура, отказывают им в брачных союзах, пренебрегают единоверцами, осмелившимися протянуть руку общему, коренному, ненавистному врагу, т. е. чужестранцу более низкаго происхождения и более грубой религии.

Только впоследствие, когда среди потомков Акбара возвысился фанатичный, жестокий, коварный Аурангзеб - только тогда, благодаря опустошительному нападению, произведенному этим Моголом на джодпурския владения, раторское племя (несчастное, обманутое и поруганное!) заслужило милость родовитейших индийских князей, и снова стали возможны браки между отдаленными друг от друга враждою древне-аристократическими родами.
Местные князья - всецело под влиянием браминов и религиозных умозрений и, не в пример простой массе, часто посещаются, как верит народ, небожителями, тенями предков и мудрых жрецов, а также таинственными предзнаменованиями...
Для характеристики джодпурскаго князя достаточно сказать, что у него есть духовник (гуру), обставленный большою пышностью; но вместе с тем особый дворец отведен еще духу прежняго брамина - наставника. В стенах страннаго чертога никто не живет: только в главной зале золотой балдахин как бы трепещет воздушною тканью над ложем давно почившаго.

читать дальше